СНЫ

АНГЕЛЫ И СЕРДЦА

Я иду по пустынной равнине и вижу летящий в небе рой ангелов.

Они летят подобно огромной стае птиц – то группируясь, то рассеиваясь.

Огромный «ковер» из ангелов начинает снижение. Они уже очень близко.

Один из ангелов отделяется от роя. В рое образуется дыра.

Ангел спускается ко мне.

У ангела нет сердца. Вместо сердца – пусто.

Я понимаю, что именно отсутствие сердца – причина того, что ангел отстал от роя.

Ангел прислоняется пустым местом, своим «бессердечием», к моему сердцу.

И мое сердце переходит к ангелу.

Я остаюсь без сердца, а ангел, получив сердце, взлетает.

Мое сердце затыкает дыру в ангеле, а ангел затыкает дыру в рое.

ДИНОЗАВРЫ

Ящеры. Их много.

Я понимаю, что часть из них – именно динозавры, а часть – заколдованные люди. Люди, превращенные в динозавров.

И мне обязательно надо отличить, отделить одних от других. Для чего это надо – не знаю.

И я знаю, что отличаются подлинные динозавры от бывших людей глазами.

И когда я смотрю в их глаза – ужас от той, действительно, огромной разницы между глазами ящеров-ящеров и ящеров-бывших людей. 

Очень страшно заглядывать в глаза и различать их.

Небольшие лужицы, в которых кипит отчаяние – у ящеров-людей.

А у «настоящих» ящеров – узкие черные провалы – бесконечные тонкие каналы вниз.

СОН О КОЛИБРИ И ТЮРЬМЕ

Я в одиночке – окно в решетку.

Я припадаю к окну.

Я понимаю, что могу выбраться, только распавшись на частички – тогда это «множество из меня» пройдет сквозь клеточки решетки.

Я понимаю, что я уже распадаюсь и ухожу из тюрьмы.

Но я торможу – боюсь, что вылечу, а там (за пределами тюрьмы) не соберусь.

Я понимаю, что вот-вот распадусь на тридцать колибри.

Всё время припадаю к окну и отступаю от страха не собраться потом.

И я вижу, как из соседних окон тюрьмы вылетают стайки колибри и разлетаются. (Не из всех окон.)

СОН О СОБАКЕ

Хозяин идет с собакой через лес.

Они встречают стаю волков.

Стая – как озеро – единое целое.

Волки не трогают хозяина и собаку.

Всматриваются в них.

Собака всматривается в волков.

И собака идет навстречу к волкам и сливается с волчьей стаей, впадает в озеро из волков.

Стая (в которой теперь и собака) уходит.

Хозяин остается один в лесу.

СОН О ПРЕВРАЩЕНИИ ЧЕЛОВЕКА В МУЗЫКУ

Мертвым больно и страшно в час воскрешения.

Я играю музыку, которая их успокаивает.

И я исхожу через флейту и превращаюсь в музыку, которая успокаивает воскресающих и исцеляет от страха.

ЕСТЬ ТОЛЬКО ГОЛОС

Есть только голос. Тела нет.

И он все время говорит мне что-то, обращается ко мне.

Я иду и понимаю, что Голос ждет, что я ему отвечу.

Но отвечать ему нельзя.

Потому что если ты ему ответишь, он вступит в диалог и (от диалога с тобой!) обретет плоть.

К голосу прибавится тело.

Он начнет обрастать плотью.

Нельзя давать ему обретать плоть, потому что он – враг.

Нельзя давать ему инструментарий. 

Но Голос слышит и мои мысли.

Услышанные мысли не дают Голосу тела, но дают ему тень.

У Голоса теперь есть тень.

От каждого моего движения, от каждого шага тень Голоса становится гуще.

КОРОЛЬ

Снился режиссер Ю., который стал королем.

Ю-Король панически боится каких-то оживших предметов и терроризирует придворных, чтобы они эти предметы ловили.

МАЛЬЧИК И ИМЯ ДЕМОНА

Очень красивый мальчик со злым лицом зовет меня играть в хоккей. Говорит: «Ты меня всегда манил». Он курит и по телефону продает кому-то девочек пяти, шести лет. В магазине ворует детскую одежду и куклу. Я говорю ему: «Я тебя впервые вижу». И он мне: «И я тебя впервые вижу».

Мальчик исчез, и в том же сне мне надо прочитать надпись. Это сложно сделать – буквы все время скачут и меняются местами. Я понимаю, что это – имя демона. То, что я, всё же, прочел: Венцор (или Вецнор) Горный.

Когда я прочитал имя, ко мне подъехал живой автомобиль и распахнул дверцы. 

СТАРУХИ

Сон во сне.

У меня лекция в доме престарелых. Я им рассказываю свой сон:

я общаюсь с пушистой овчаркой, говорю ей: ко мне!

Она прыгает ко мне, и в момент прыжка, в воздухе, превращается в монстра.

Этот сон я рассказываю старухам.

Картинка прыжка овчарки возникает тоже.

Старухи ржут от этого рассказа – со стульев падают.

Я выхожу из дома престарелых. Улица на юге Франции, пространство - в стиле фильма Керель.

Всё на улице полно опасности. При этом полно счастья.

Хочется гулять по этой приморской улице, хотя знаешь, что могут убить.

Две 80-летних женщины, обе похожие на Катрин Денев, хватают друг друга за ворот и выхватывают ножи.

Улица полна тонких скелетообразных старух, бывших красавиц. Но у них – души убийц.

НА ДАЧЕ

Мы сидим на даче в верхней комнате с камином. Я, справа от меня – мама. Напротив – бабушка. Слева от меня – Георгий Евгеньевич, муж бабушки. Все очень хорошо выглядят, Г. Е. – в черном бархатном пиджаке.

Я знаю, что бабушки и Г. Е. нет в живых, и спрашиваю: Какой сейчас год?

Бабушка отвечает: Конечно, 1991-й. Когда еще Александр Александрович был жив.

(АА умер в 1975-м, Г. Е. – в 1990-м, бабушка – в 1997-м.)

Я отвечаю: Но ведь Александра Александровича в 91-м уже не было.

Бабушка говорит: Ну вот, сказал…

И Г. Е. начинает рассеиваться, а у бабушки появляются его, Г. Е., черты. Бабушка начинает превращаться в него.

Мама спрашивает: Зачем тебе надо было это говорить?

ОБЩЕСТВО БУДУЩЕГО

Сон о М. и обществе будущего.

Общество невероятно развитое, и лишь с одной М. ничего не могут поделать.
Она теряет своих многочисленных детей.

Они проваливаются в небытие, исчезают из мира.
Ее детей нигде не могут найти, несмотря на то, что люди уже во всю странствуют по параллельным мирам.
М. пытаются лечить от этого странного антидара.

ЦЕРКВИ

Сон о замученных в 20-е церквях Москвы.

Церкви - живые мученики. В их стенах – нервы, как трещины.

Крикливые люди, испытывающие физическое удовольствие от уничтожения храмов.

Церкви бесшумно кричат от боли.

Вижу живую кровоточащую карту Москвы, район Бронной.

ЛИЧНЫЕ ЖИРАФ И ФРАНЦУЗ РЕСТОРАТОРА

Две встречи с ресторатором И. в одном сне.

Первая встреча – И. хвастается личным жирафом, которого моют изможденные девушки.

Вторая встреча – И. знакомит меня с шеф-поваром французом.

«Мой личный француз» - говорит И.

Личный Француз Ресторатора - наркоман и бомж. Он придумал новинку – в новом ресторане И. под каждым столиком живет по бомжу.

ОДНОКЛАССНИКИ

Мы с моим одноклассником Максимом Малаховым после многолетних поисков разыскали Гарю, еще одного нашего одноклассника.

Нашли реку, на которую Гаря в челне и в белых одеждах приплывает раз в год с Невидимого Острова.

СОН О РАСПЛАТЕ

Музыкант А. И. сидит в кафе, где он счастлив. Он высыпает на стол много монет, но это лишь чаевые для красивой официантки.

А основная расплата совсем в другом месте.

А. И. спускается на лифте и оказывается в пятне света рядом с привязанным к столбу Цербером.

Рядом с А. И. в пятне света – Пиноккио. Им держать ответ вместе.

СОН О КОСМОСЕ

Я пытаюсь противостоять тому, что во главе Советского Космоса ставят спившихся учителей труда с железными зубами.

Я говорю, что они не могут руководить космодромами и ракетами.

А интеллигентные люди мне вежливо объясняют, что по-другому невозможно. «Во главе Космоса будут только эти люди».

СУМАСШЕДШИЕ ПРОДАВЦЫ АЭРОФЛОТА

Я покупаю билеты на самолет в офисе Аэрофлота.

Билет мне продают, но меня настораживает некая странность продавцов.

И я решаю подсмотреть за ними.

Когда нет клиентов, продавцы наряжаются клоунами, разбрасывают конфетти и серпантин и с особой радостью бросаются под дождь.

А люди, купившие билеты, садятся в автобус, идущий в аэропорт.  

И я понимаю, что это автобус в никуда.

И сумасшедшие продавцы служат этому Никуда, направляя к нему людей.

А Никуда в награду посылает им Болеутоляющий Дождь, который смягчает их страдания. Именно под этот дождь они рвутся.

ГАМАЮН

Я распространяю по Вселенной песню Высоцкого Гамаюн.

Включаю ее на пустых поверхностях многих планет, и те покрываются разными формами жизни – флорой далекого будущего и незримой фауной.

ВЫБОРЫ

Я в десятом классе. К нам в класс приходит депутат и просит подписать за него бумагу.

А выборы в снах – опасное дело. Так демоны (которые в снах выглядят как люди) пробираются из Низших Снов в Высшие. Если они выигрывают выборы в твоем сне, они уходят в другой, более чистый сон. Или, победив на выборах, ныряют в глубины твоего сна.

И лишь я и Ира Михайлова знаем, что это демон. Пытаемся отговорить класс подписывать. Но всем наплевать, подписали, чтобы от них отвязались.

ДЖОКЕР

Половина участников праздника – мертвые. Но об этом нельзя проговориться – быть беде.

Писатель А. в костюме Джокера кривляется и не дает руки тонущим (те тонут), но тут же наклеивает ярлыки на лбы мертвых, и те оживают.

А. –Джокер говорит о том, что отказался от операции и что живет последние часы.

СОН О ЗОЛОТОМ АНГЕЛЕ

Ангел летит вверх.

И в мгновение - приколот иглой к дереву, как бабочка.

Но я вижу, что он не страдает.

Ангел продолжает лететь, будучи приколотым.

Это для меня он приколот, это я не могу присоединиться к его полету и улететь вместе с ним.

ХРАМ

Тело обретает легкость и я улетаю ногами вперед.

Я влетаю в Храм, чьи стены имеют мягкую природу – я прохожу их насквозь.

И как только я влетаю в Храм, на меня обрушивается чудесная музыка.

Я лежу в Храме, внутри музыки.

Ко мне подбегают санитары – в белых халатах и в повязках на лицах. Хотят меня унести.

Я говорю им: Не надо, мне хорошо.

А они машут на меня руками и выволакивают из Храма.

(Санитары – изысканные и пластичные, тенеподобные.)

ГОРОДА

Конкурс людей-городов.

То есть, человек является еще и висящим над Землей городом – этот внутренний город то проступает, то скрывается за обликом человека.

Летающее светлое существо высвечивает этих города в людях.

И от света город в человеке пробуждается и становится отчетливо зрим.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Сеанс с прекрасной женщиной-психоаналитиком, после которого я вышел освобожденным: никаких бесовских кошмаров.

Легкое дыхание и хорошая пустота.

Помню, что к ней была большая очередь, помню и то, как я платил за сеанс.

Разговор был ни о чем, но я освобождался. С каждой фразой из меня выходило по мучающему меня демону. 

(Я видел, как очень далеко от места сеанса, в стене открывается дверь, и из нее по очереди выходят школьники, бабки, матросы, инвалиды. С каждым выходящим из той двери, я, сидя в кабинете, избавлялся от чего-то тяжелого.)

ЗУБЫ

Я еду на машине.

Бабка голосует. ...

Я торможу.

Бабка садится, я везу ее.

И на полном ходу въезжаю на полную остановку.

Убиваю всех, кто там был.

От ужаса хочу сразу удавиться.

Бабка говорит: «Погоди. Помоги сначала убрать трупы».

Мы грузим трупы на тележку, вдвоем толкаем тележку.

Какой-то мужичок с блеском в глазах помогает нам.

Блеск предается бабке, теперь и ее глаза блестят тоже.

Я понимаю, что бабке и мужичку нельзя отдавать эти тела.

Отнимаю у них тележку с трупами. Они рвут ее у меня.

И тут бабка говорит, показывая на трупы: "Ты что, не видишь, что это мои зубы? Они выпали, их надо вернуть на место".

И я замечаю, что рот бабки – беззубый.

РОДЫ И МЛАДЕНЦЫ

Рожающая бегунья. Она бежит, залетает от ветра, беременеет и разрешается бременем – плод выпадает. И все – в процессе бега. И так повторяется много раз. Она рожает многих младенцев, не прекращая бега.

Приснилась женщина, беременная младенцем из чистого золота

Р. забеременела от меня.

Говорит: Неужели мне повезло? У меня были четыре аборта, но давно.

И я вижу сквозь ее прозрачную утробу, что она беременна пластмассовым оранжевым слоником, совершенно плоским.

Чудовищные младенцы, новорожденные старики. У них старые мертвые лица и обвисшие дряблые животы.

Марк Поляков дает мне подержать двух новорожденных поросят с получеловечьими лицами и длинными ресницами.

И говорит: «Они очень добрые и хорошие».

Я держу их, и оказывается, что пятачки – магниты.

Пятачки выискивают в пространстве то, к чему прилепиться.

Я попытался соединить пятачки двух поросят, но не смог – сила их взаимного отталкивания была намного больше моей силы.

СНЫ О ТЕАТРЕ

НОСОРОГ

Я в Театре у режиссера Х. Я обращаю внимание на персонал и понимаем, что Х. взял на работу множество бомжей.

Затем, находясь в метро в Бронксе, я слышу голос Х. Самого Х. в вагоне нет. Я пытаюсь понять, кому этот голос принадлежит.

Оказывается, Х. превратился в носорога. Х.-Носорог в шикарном дорогом костюме что-то репетирует в метро в Бронксе.

Потом, там же, в метро, я пытаюсь записать на телефон то, что вижу, и телефон ломается.

ЛИПУЧКИ

Я с двумя актерами обсуждаю постановку, где я должен быть режиссером, а они играть. По разговору, пьеса, чем-то похожая на Годо.

Актер Г. говорит, что у всех пьес – разный воздух; он боится входить в воздух этой пьесы, после него на коже остаются липучки, он не может их стряхнуть.

ОДИН В ОДИН

Мы на курсе ставим этюды. И то, что мы ставим, сбывается один в один в каких-то далеких квартирах.

Мы изображаем пьяниц, и какие-то люди за много километров, не видя нас, начинают точно копировать наши действия.

Даже когда мы играли «Последний день Помпеи», где-то далеко рушился город, и у них были такие же гримасы, как у нас.

Я видел и этюды на площадке, и их дальние копии одновременно.

МУЗЫКА

Режиссер Х. слушает музыку.

Вдруг тревога в Театре – все сбежались – Х. плохо. Все кричат: Вызывайте скорую!

Х. по-настоящему плохо, его откачивают.

Потом он говорит мне: «Когда я слышу эту музыку, она МЕНЯ убивает и разрушает. Но за то, после того, как я ее слышу, я знаю, как НАМ выживать. Я получаю важнейшие знания от нее, хотя и знаю, что она меня убивает».

И на этот раз музыка ему сообщила картину: Большой мутный гриб-дымовик, и вокруг гриба правильным квадратом стоят четыре светлых человечка.

Х: «И это надо разгадать, понять, что это значит, и тогда МЫ поймем, как НАМ дальше жить».

СОН О ВЫСШЕМ ФУТБОЛЕ И ВЫСШЕМ ТЕАТРЕ

Ангелы играли и в футбол, и на сцене.

Сцена (она же поле) передвигалась с огромной скоростью по Вселенной вслед за ангелами.

Где были ангелы, там же возникала и сцена (поле).

У меня в руках был огромный шприц для надувания мячей ангелического футбола.

Я пытался поменять на нем иглу.

Шприц у меня украли.

БАЛЕТ

Очень красивый балет, но движения танцующих устроены так, что они передают скрытую информацию в мозг зрителей, и те зомбируются.

А потом делают, что им велят. Скрытая реклама.

А я отвечаю за сплетение мыслей зрителей и нитей, исходящих со сцены. Это очень трудно.

Но я влюблен в балерину, она говорит мне, что бросит меня, если перестану сплетать.

И я работаю на порабощение зрителя.

СКОЛЬКО ОН ПРОТЯНЕТ?

Я в Каннах. Вокруг очень приветливые люди. Но почему-то они очень внимательно меня рассматривают. Потом я понимаю, что они спорят: «Сколько он протянет?»

В воздухе – все больше и больше тревоги.

И я понимаю, что есть некое живущее в воздухе незримое мыслящее вещество, которое сжирает все живое, растворяет в себе.

А приветливые веселые люди - гениальные актеры, которые очень убедительно берут на себя роли предметов -  зонтиков, столиков в кафе, урн. Роли предметов они берут, потому что вещество не употребляет неживую природу. Так они выживают.

И я умираю, и последнее, что я вижу: воздух окрашивается свинцом - цветом мыслящего вещества-пожирателя, а все веселые люди у меня на глазах превращаются в разные предметы.

АКТРИСА И БЕЗУМЦЫ

Корабль в открытом море.

Пассажиры на палубе безумны.

Известная актриса лежит на столе как блюдо.

Ее груди – как два яйца без скорлупы, сваренные в мешочек и с отсеченным верхом.

Два кратера, в них – лужицы. Вода?

Четыре девочки танцуют и резвятся вокруг стола с актрисой.
Они поют:

«Мы будем с теми, кто нас дождется.
От чего лечатся незаметные?
От чего лечусь я?»

Безумцы-пассажиры и любят, и боятся девочек.

ПОПРОШАЙКИ И ЛЬВЫ

Я на день уехал в Питер. Гуляю с Вадиком Майоровым. Старушки – бывшие актрисы – попрошайничают. Я даю им монету, они взамен отдают мне пять.

В одной пивной старушка попросила допить ее пиво из кружки и дала мне за это кошелек. Пьяницы с удивлением смотрят на то, как я волшебно влияю на людей.

Я глажу каменных крылатых львов, львы медленно пробуждаются.

ХАРИКОВ

Мы с Хариковым шьем костюмы для демонов - аристократов Инферно.

Демоны нам заказали якобы для себя – Хариков в очках старается.

И вдруг мы видим эти костюмы на щенятах Цербера – домашних животных Ада. 

И низшие бульдоги на радость хозяевам в секунду разрывают друг на друге в клочья хариковские шедевры.

А Хариков смеется: «Ничего, еще сошьем!»

ВОЛЯ

Я отпускаю на волю крепостных актеров (не знаю, мой театр, или нет), но, когда они получают свободу, их тут же убивают молнии.